Покорение Огня (litres) - Страница 38

– А как ты узнал? – устало выдохнула я.

– За одиннадцать лет мне и не такое выведать удалось, – ожидаемо увильнул от ответа Глун и тут же продолжил: – Так вот… отобранная сила по наследству не передается. И вопрос твоего перехода на Полар зависел от того, родится там очередной ребенок или нет. Ребенок, как понимаешь, появился, и после этого Совет «вспомнил» о «необходимости усиления конфедерации» магами с Земли. А я получил приказ, ослушаться которого не мог.

– То есть мой перевод в другое, менее приятное, заведение был предрешен?

– Почему «был»? – ответил вопросом на вопрос Глун.

Я от этого заявления чуть бокал не выронила. Черт! Вот, значит, как. Впрочем, чему удивляюсь? Ситуация вполне в духе этого подлого мирка.

– Но добраться до тебя они все равно не смогут, – сказал норриец убежденно. – Мы уйдем раньше.

Я отставила недопитое вино на столик и нахмурилась. Мы для них все-таки доноры, что ж… Вот только кое-что не сходится – иномирян приводят очень редко, явно реже, чем рождаются слабые в магическом плане дети. Интересно, почему?

Вопрос этот я, конечно, озвучила. И ответ меня не удивил совершенно…

– Вы нужны в крайних случаях. Если не удается найти подходящего мага здесь или же тогда, когда рождается очередной наследник, будущий глава семьи.

Вот, значит, как?

– Сволочи они, – вслух заключила я.

– Не спорю, – отозвался Эмиль. И добавил с несколько ехидной интонацией: – Именно поэтому я так старался вернуть тебя на Землю.

Полагаю, по задумке собеседника в этот момент я должна была устыдиться и раскаяться. Но как-то не получилось.

– Ты мог сразу объяснить ситуацию, а я бы подыграла.

Ответом стал тихий смех и слегка язвительное:

– Сама-то в это веришь?

Я хотела огрызнуться, но задумалась, чтобы через миг скривиться и снова на спинку кресла откинуться. Увы, Эмиль был прав. Знай я о том, что у меня есть столь сильный союзник, я бы ни за что не согласилась просто взять и вернуться. Когда у тебя есть поддержка, сдаваться без боя совсем глупо.

Тем более мир, наполненный магией, – это интересно, и покинуть его практически сразу, да еще понимая, что никогда-никогда не вернешься…

Так. Стоп.

– Ты сказал, что мой земной адрес никому не известен, но как же в таком случае Жавская слала мне письма?

– Письма переправлял я, – признался Эмиль.

Блин. Как же я сама не догадалась?

В гостиной воцарилась тишина. Эмиль по-прежнему пил вино, я же сидела, пыталась переварить новую информацию и никак не понимала, что же меня смущает. А когда все-таки сообразила, подняла голову и пристально уставилась на норрийца.

– Что еще? – ровно спросил он.

Сил играть в дипломата уже не было, поэтому сказала прямо:

– Ты бы не бросил меня здесь, верно? Ты потратил на меня слишком много сил и времени, чтобы в итоге оставить на растерзание Совету и прочим гадам. – И когда Эмиль кивнул, довершила мысль: – То есть я зря призналась в том, что видела твои…

Слово «фантазии» произнести, увы, не смогла – пороху не хватило. Но Эмиль, разумеется, все понял, и его губы дрогнули в новой, на сей раз предельно коварной улыбке.

– А я очень рад, что все сложилось именно так, – тихо произнес Глун.

В его интонациях было столько огня, что я невольно потупилась и чуть-чуть, но смутилась. И тут же вспомнила, зачем, собственно говоря, согласилась прийти в его покои и чему изначально был посвящен наш разговор.

Мои обвинения и доводы рассыпались в пыль! Да, Глун вел себя жестоко, но черт возьми, эта жестокость была обоснованной. А самое гадкое – я, кажется, ему благодарна – столь мощный прессинг стал поводом для очень бурного развития моей магии. Если бы Эмиль и остальные отнеслись ко мне по-человечески, все бы сложилось иначе. Проще и неинтересней.

Но признавать свое поражение в данном конкретном споре не хотелось совершенно. Так что я перестала кусать губы, вновь подняла голову и сказала:

– И все-таки ты садист.

– Что еще? – поморщившись, спросил Глун. – Чем еще провинился?

Ну я и объяснила:

– Эта неделя. Ты снова надо мной издевался. Взять хотя бы реферат. Ты же его просто так, из вредности задал.

– Я тебе сейчас еще парочку рефератов задам, – пообещал Эмиль хмуро. – И переезд в Норрийскую империю от сдачи этих рефератов, как понимаешь, не спасет.

Все. Мат! Не тот, который чистый и русский, а другой – банальный, шахматный. И сердце, вопреки всякой логике, наполняется невероятной радостью! Хочется обнять весь мир, призвать тысячу пульсаров и крикнуть о том, что я… все-таки мазохистка, и мазохизм этот, похоже, не лечится.

Под пристальным взглядом синих глаз я грациозно встала с кресла, развернулась и направилась в ванную.

Нет, ну а что? До утра меня отсюда точно не выпустят, а спать грязной я не привыкла. Тем более постельное белье у Штирлица поларского шелковое и дорогое. Да и вообще… я ни разу не мылась в ванной неженатого, совершенно свободного тирана! И отказываться от столь важного жизненного опыта не намерена!

Черный мужской халат, который я бессовестно умыкнула с вешалки в ванной, оказался сильно велик и практически волочился по полу. Но других вариантов все равно не имелось, разве что в полотенце завернуться или надеть свою уже несвежую одежду.

Как по мне, последнее – вообще не комильфо, а полотенце – слишком провокационно. Так что выбор был прост и очевиден, а я улыбчива и чуть-чуть, самую малость, смущена.